«Я знал её ещё тогда…» Ф. Тютчев

* * *

Я знал ее еще тогда,
В те баснословные года,
Как перед утренним лучом
Первоначальных дней звезда
Уж тонет в небе голубом…

И всё еще была она
Той свежей прелести полна,
Той дорассветной темноты,
Когда, незрима, неслышна,
Роса ложится на цветы…

Вся жизнь ее тогда была
Так совершенна, так цела,
И так среде земной чужда,
Что, мнится, и она ушла
И скрылась в небе, как звезда.

1861 г.

Анализ стихотворения Тютчева «Я знал ее еще тогда…»

Историю создания лирического творения 1861 г. связывают с именем Амалии фон Лерхенфельд. Романтическая привязанность к «младой фее», баварской красавице-аристократке, родилась еще в юношеском возрасте. «Самая давняя любовь», – так Тютчев определил отношение к своей музе спустя десятилетия после знакомства.

Взгляд лирического героя стихотворения обращен в прошлое, обозначенное формулой «баснословные года». Яркий эпитет – пример авторского словоупотребления, актуализирующий семантику легендарного времени, значительно отдаленного от настоящего. Космическое звучание поэтическому тексту придает сравнение женского образа со звездой «первоначальных дней», постепенно бледнеющей на предутреннем небе.

В центральной части лирическая ситуация, основные ориентиры которой заданы зачином, развивается одновременно в двух плоскостях. Юная прелесть возлюбленной дополняется метафорическим определением «дорассветная темнота», которое вполне логично соотносится со звездой. Игру смыслов поддерживает следующая деталь пейзажа – образ цветочной росы, завершающий эпизод. Он наделен антропоморфными качествами и также несет две функции, дополняя природную зарисовку и завершая иносказательную конструкцию.

Совершенная, прекрасная, неземная – изображая портрет возлюбленной, герой передает искреннее восхищение ее красотой и романтическим характером. Опоэтизированному образу уготована судьба, отличная от скорбного удела земной женщины: героиня уходит подобно таинственным светилам, бесследно исчезающим с небосклона. В контексте возвышенной трактовки и загадочного исхода любовь, зародившаяся в «баснословное» мифологизированное время, приобретает трагическое звучание.

Знаковая особенность горней выси, тютчевские звезды связаны с категориями идеального и божественного. «Таинственный и сумрачный свет» далек от смертных и неподвластен несовершенному разуму. Участвуя в характеристике космической сущности природы, этот символ иногда появляется в любовной лирике, являясь атрибутом возвышенного чувства. В произведении «Еще томлюсь тоской желаний…», посвященном памяти первой супруги, автор объединяет женский образ со звездой – недостижимой, высокой и вечной. Жадная устремленность души лирического «я» к звездной выси становится еще одним важным качеством, служащим основанием для сравнения образов.