«Баллада о любви и смерти» В. Брюсов
Когда торжественный Закат
Царит на дальнем небосклоне
И духи пламени хранят
Воссевшего на алом троне, –
Вещает он, воздев ладони,
Смотря, как с неба льется кровь,
Что сказано в земном законе:
Любовь и Смерть, Смерть и Любовь!И призраков проходит ряд
В простых одеждах и в короне:
Ромео, много лет назад
Пронзивший грудь клинком в Вероне;
Надменный триумвир Антоний,
В час скорби меч подъявший вновь;
Пирам и Паоло… В их стоне –
Любовь и Смерть, Смерть и Любовь!И я баюкать сердце рад
Той музыкой святых гармоний.
Нет, от любви не охранят
Твердыни и от смерти – брони.
На утре жизни и на склоне
Ее к томленью дух готов.
Что день, – безжалостней, мудреней
Любовь и Смерть, Смерть и Любовь!Ты слышишь, друг, в вечернем звоне:
«Своей судьбе не прекословь!»
Нам свищет соловей на клене:
«Любовь и Смерть, Смерть и Любовь!»
1913 г.
Сборник «Семь цветов радуги», раздел «Голубой: В старинном замке».
Книга «Опыты по метрике и ритмике, по эвфонии и созвучиям, по строфике и формам», раздел «Опыты по строфике (строфы и формы)». С подзаголовком (Баллада).
Анализ стихотворения Брюсова «Баллада о любви и смерти»
Многие мудрецы мира сего давно подметили, что сильная любовь часто идёт бок о бок с трагедией. Эту жестокую закономерность понял и Валерий Яковлевич Брюсов. В 1913 году он создал «Балладу о любви и смерти», в которой изложил свой взгляд на взаимосвязь этих двух великих явлений.
Это стихотворение вошло в цикл «В старинном замке» в разделе «Голубой» сборника «Семь цветов радуги». Оно имеет интересную форму. Большинство строф являются восьмистишиями. Рифму можно выразить схематически следующим образом: ababbcbc. Только последняя строфа представляет собой классическое четверостишие с перекрёстной рифмой (bcbc). Стихотворный размер – четырёхстопный ямб.
Произведение начинается с потрясающего пейзажа – солнце завершает свой дневной путь, западная часть неба окрашивается ярким красным цветом. Уникальность этой картины заключается в том, что для изображения этого величественного зрелища автор использовал приём олицетворение, и каждая её деталь обрела собственный образ. Так лучи заходящего солнца перевоплотились в волшебных духов пламени, а солнце превратилось в могущественного небесного властелина.
Обратим внимание на эпитеты, которые поэт использует, чтобы придать торжественность строкам. Окрашенные в багровый цвет облака, где утопает закатное светило, названы «алым троном». Заоблачная высь именуется «дальним небосводом», что подчёркивает её недосягаемость и священность. Цвет, которым солнце подсвечивает всё вокруг, автор передаёт с помощью метафоры «с неба льётся кровь».
Перед ликом благородного владыки (кстати, под этим образом может подразумеваться и бог) смиренно шествуют призраки. Автор перечисляет нескольких знаменитых любовников, которых постигла горькая судьба – все они погибли из-за страсти. Среди них литературные герои Ромео и Пирам (персонаж поэмы Овидия; юноша, который заколол себя, когда увидел окровавленную одежду своей возлюбленной, Фисбы), вполне реальные римский триумвир Антоний и итальянский аристократ Паоло (имеется в виду Паоло Малатеста, убитый старшим братом, заподозрившим Паоло в связи со своей женой Франческой да Римини). Поэт изображает их одетыми в «простые одежды», но с коронами на голове. Такой алогизм не случаен. Думается, по мнению Валерия Яковлевича, любовь сама по себе возвышает душу, возносит её над другими смертными.
Важный образ в стихотворении – соловей. Эта птица издревле была связана в поэзии с трагическим чувством. Ведь часто любовники, не имевшие возможности соединиться, вынуждены были встречаться под покровом темноты, как соловьи, что поют только ночью.
В балладе автор использует устаревший высокопарный язык. Мы можем встретить в тексте такие архаичные слова, как «подъятый», «вещает», «воздев ладони», «твердыни», «не прекословь». Возвышенность стихотворению придаёт и эпифора. В каждой строфе Валерий Яковлевич провозглашает свой торжественный девиз: «Любовь и Смерть, Смерть и Любовь», превращая эти явления в действующие лица и благословляя их вечный союз.