«Христос воскрес! Опять с зарёю…» И. Бунин

* * *

Христос воскрес! Опять с зарею
Редеет долгой ночи тень,
Опять зажегся над землею
Для новой жизни новый день.

Еще чернеют чащи бора;
Еще в тени его сырой,
Как зеркала, стоят озера
И дышат свежестью ночной;

Еще в синеющих долинах
Плывут туманы… Но смотри:
Уже горят на горных льдинах
Лучи, огнистые зари!

Они в выси пока сияют,
Недостижимой, как мечта,
Где голоса земли смолкают
И непорочна красота.

Но, с каждым часом приближаясь
Из-за алеющих вершин,
Они заблещут, разгораясь,
И в тьму лесов и в глубь долин;

Они взойдут в красе желанной
И возвестят с высот небес,
Что день настал обетованный,
Что бог воистину воскрес!

1896 г.

Анализ стихотворения Бунина «Христос воскрес! Опять с зарею…»

Композиционное решение, в котором весеннее обновление природы рассматривается в контексте православного праздника, реализовали предшественники Бунина – Майков и Плещеев. В десятых годах XX в. похожие мотивы возникают в стихотворениях Есенина и Кузмина. Произведения, в которых улыбка «сонной земли» (С. Есенин) сопровождает религиозное событие, пронизаны чувством радости и ожиданием счастья.

Позитивная тональность характеризует и стихотворение Бунина. В отличие от подобных поэтических текстов здесь нет лексики, сигнализирующей о внешних атрибутах Пасхи. Благовест, церковь и колокольный звон, которые часто упоминаются другими авторами, в бунинском творении отсутствуют. Из религиозной лексики имеется кольцевая анафора «Христос воскрес» – «Бог воистину воскрес» и эпитет «обетованный» (о дне). Эта небольшая группа задает общий тон лирическому повествованию, определяя границы художественного пространства. Однако основной ракурс сосредоточен на пейзажной зарисовке.

Автор захвачен динамикой приближающегося утра: он наблюдает за восходом солнца, подмечая все оттенки и полутона. Чуткое восприятие трудно уловимых нюансов пейзажа сближает поэтику Бунина с творчеством Фета и Тютчева.

В описании утренней зари задействованы две большие лексические группы. Одна из них объединяет словесный материал по признаку темноты, другая – света. Черноту и неподвижность, которые кроются в ночных лесах и долинах, побеждают «лучи огнистые». Они появляются в небесной вышине и поначалу локально ограничены, но постепенно отвоевывают у тьмы все художественное пространство.

Подчеркивая контраст между темнотой и светом, поэт использует приемы ассонанса и цветописи. На одном полюсе аккумулируются черные и «синеющие», на другом – «огнистые» и «алеющие» оттенки.

В пейзажной зарисовке заключено возвышенно-символическое значение. Утренняя заря, сменяющая ночь, и божественный горний свет, несущий спасение роду людскому, не просто схожи, а тождественны и порождены одним источником. Им становится «высь» – далекая, «как мечта». Ее не может постичь человеческий разум. В сакральном месте, где не действуют земные законы, красота приобретает высший идеальный смысл.

Отказавшись от внешней атрибутики православия, поэт исходит из глубинного значения Воскресения, изображая весеннее утро с точки зрения авторской космогонии.

Автор: Иван Бунин