«Иорданская голубица» С. Есенин

1

Земля моя, златая!
Осенний светлый храм!
Гусей крикливых стая
Несется к облакам.

То душ преображенных
Несчислимая рать,
С озер поднявшись сонных,
Летит в небесный сад.

А впереди их лебедь.
В глазах, как роща, грусть.
Не ты ль так плачешь в небе,
Отчалившая Русь?

Лети, лети, не бейся,
Всему есть час и брег.
Ветра стекают в песню,
А песня канет в век.

2

Небо – как колокол,
Месяц – язык,
Мать моя родина,
Я – большевик.

Ради вселенского
Братства людей
Радуюсь песней я
Смерти твоей.

Крепкий и сильный,
На гибель твою,
В колокол синий
Я месяцем бью.

Братья-миряне,
Вам моя песнь.
Слышу в тумане я
Светлую весть.

3

Вот она, вот голубица,
Севшая ветру на длань,
Снова зарею клубится
Мой луговой Иордань.

Славлю тебя, голубая,
Звездами вбитая высь.
Снова до отчего рая
Руки мои поднялись.

Вижу вас, злачные нивы,
С стадом буланых коней.
С дудкой пастушеской в ивах
Бродит апостол Андрей.

И, полная боли и гнева,
Там, на окрайне села,
Мати Пречистая Дева
Розгой стегает осла.

4

Братья мои, люди, люди!
Все мы, все когда-нибудь
В тех благих селеньях будем,
Где протоптан Млечный Путь.

Не жалейте же ушедших,
Уходящих каждый час, –
Там на ландышах расцветших
Лучше, чем в полях у нас.

Страж любви – судьба-мздоимец
Счастье пестует не век.
Кто сегодня был любимец –
Завтра нищий человек.

5

О новый, новый, новый,
Прорезавший тучи день!
Отроком солнцеголовым
Сядь ты ко мне под плетень.

Дай мне твои волосья
Гребнем луны расчесать.
Этим обычаем – гостя
Мы научились встречать.

Древняя тень Маврикии
Родственна нашим холмам,
Дождиком в нивы златые
Нас посетил Авраам.

Сядь ты ко мне на крылечко,
Тихо склонись ко плечу.
Синюю звездочку свечкой
Я пред тобой засвечу.

Буду тебе я молиться,
Славить твою Иордань…
Вот она, вот голубица,
Севшая ветру на длань.

20–23 июня 1918 г., Константиново.

Анализ поэмы Есенина «Иорданская голубица»

В первое трехлетие после октябрьских событий 1917 г. автор создал более десятка поэм, которые получили название религиозного или революционного цикла. Оба определения оправданы: масштабные перемены, охватившие общественное устройство, трактовались поэтом как доказательства грандиозного преображения мира. Стремясь отразить кардинальные изменения, Есенин обращается к библейским источникам. Разнообразные формы последних широко представлены в произведениях: это не только реминисценции, но элементы молитвы или ритуальных песнопений, детали иконографии. Сложная образность, которая вобрала в себя фольклорные и исторические дополнения, привела некоторых литературоведов к мысли, что в библейском цикле моделируется оригинальная мифология. Используя ее средства, поэт демонстрирует, как является миру гармоничная новая жизнь, зародившаяся «в мужичьих яслях».

В первых поэмах восторженное лирическое «я» захватывают мотивы единения и преображения, которые уступают место осмыслению роли личности и пророческим откровениям. В произведениях позднего периода крепнут апокалипсические мотивы, связанные с темой трагического будущего патриархальной деревни.

«Иорданская голубица», датированная 1918 г., открывается символической сценой. Осенняя картина изображает отлет журавлиного клина, который возглавляет лебедь. Лирический герой представляет иносказательную трактовку эпизода, соотнося образы журавлей с «душами преображенными», а облик белоснежной птицы – с символом «отчалившей», навсегда уходящей Родины. Печаль и сожаление, вызванные пейзажной зарисовкой, сменяют чувства примирения, причастности к вечному круговороту времени.

Вторая главка начинается со знаменитой самохарактеристики субъекта речи. Попрощавшись с прошлым ради светлой мечты, герой становится активным участником строительства нового художественного пространства. Соответствуя моменту, зарождающийся мир пока не радует обилием и разнообразием: есть только небо и месяц, метафорически уподобленные колоколу и его части, языку. Герой-пророк, энергично приводящий в действие огромный музыкальный инструмент, уверен в своих манипуляциях: его высокий дар позволяет услышать в тумане звуки «светлой вести». Символом и своеобразным гарантом счастливого грядущего становится образ голубицы. В системе евангельских мотивов он обозначает Святого Духа, явившегося в облике птицы во время крещения Иисуса.

Чудесному видению посвящено содержание третьего фрагмента. Под безмятежной голубой высью, «вбитой» звездами, лежат бесконечные пространства благодатного края: колосятся плодородные нивы, пасутся конские табуны. Удивительную страну населяют знаковые новозаветные персонажи. Необыкновенные жители заняты повседневными заботами: в руках Андрея Первозванного пастушеская дудочка, а Богоматерь пытается сладить с упрямым ослом. Мечта, явившаяся герою, выражена обобщающей формулой «благие селенья».

В четвертой главке герой обращается к «братьям-мирянам», еще раз призывая их не сожалеть об ушедших. Аргументируя свою позицию, он оперирует категориями, традиционными для христианства: идеями бессмертия души и тленности земного существования.

Финальную часть начинает обращение к персонифицированному образу нового дня – «солнцеголового» мальчика, сошедшего из «отчего рая» и радушно встреченного субъектом речи. В земном пейзаже появляются отблески горнего мира. Дождь, оросивший поля, трактуется в рамках мифопоэтических представлений, отождествляясь с явлением божественного потомка водной стихии. Загадочные изменения привычного ландшафта – залог скорых отрадных перемен, связанных с новой жизнью «братства людей».