«Мы идём» В. Маяковский

Кто вы?
Мы
разносчики новой веры,
красоте задающей железный тон.
Чтоб природами хилыми не сквернили скверы,
в небеса шарахаем железобетон.
Победители,
шествуем по свету
сквозь рев стариков злючий.
И всем,
кто против,
советуем
следующий вспомнить случай.
Раз
на радугу
кулаком
замахнулся городовой:
– чего, мол, меня нарядней и чище! –
а радуга
вырвалась
и давай
опять сиять на полицейском кулачище.
Коммунисту ль
распластываться
перед тем, кто старей?
Беречь сохранность насиженных мест?
Это революция
и на Страстном монастыре
начертила:
«Не трудящийся не ест».
Революция
отшвырнула
тех, кто
рушащееся
оплакивал тысячью родов,
ибо знает:
новый грядет архитектор –
это мы,
иллюминаторы завтрашних городов.
Мы идем
нерушимо,
бодро.
Эй, двадцатилетние!
взываем к вам.
Барабаня,
тащите красок вёдра.
Заново обкрасимся.
Сияй, Москва!
И пускай
с газеты
какой-нибудь выродок
сражается с нами
(не на смерть, а на живот).
Всех младенцев перебили по приказу Ирода;
а молодость,
ничего –
живет.

1919 г.

Анализ стихотворения Маяковского «Мы идем»

Для характеристики революции поэт избирает знаковый эпитет «благословенная». Он ожидает, что логичным продолжением перемен станет рождение человека с «новой кровью» – гармоничного, свободного, счастливого. Дерзкий герой, стремившийся эпатировать публику, отказывается конфликтовать со справедливым обществом трудящихся. Напротив, теперь он ощущает себя частью жизненного потока. В стихотворных текстах послереволюционного пятилетия возникает лирическое «мы», обозначающее сплоченную группу единомышленников. Ораторское начало, всегда свойственное стилю Маяковского, здесь достигает кульминации: авторская «поэтохроника» изобилует призывами, лозунгами, маршевыми речевками.

Бодрые победители, молодые популяризаторы «новой веры», архитекторы будущего – такие определения лирического «мы» звучат в произведении 1918–1919 гг. Им противостоят «злючие» ретрограды-старики и те, кто цепляется за отсталый, отживший порядок вещей. Отдельного упоминания удостаиваются представители оппозиционной прессы, которые клеймятся бранным ярлыком «выродки». Усилия лагеря злопыхателей безрезультатны: прибегая к известному евангельскому сюжету, лирический субъект выражает свою уверенность в победе молодых и прогрессивных.

Какие цели преследует дружная группа энтузиастов? Ее участники полагают, что преобразования политического строя должны повлечь за собой перемены во внешнем облике города. Будущее задает «железный тон»: провозглашается безусловное господство урбанистического пейзажа. Ориентация на природное начало символизирует традиционный подход к организации пространства, который расценивается как реакционный и враждебный. С подобными взглядами герой расправляется, как с воззрениями реакционеров, – быстро и без колебаний. Для снижения образа природы привлекается лексика с отрицательной семантикой – эпитеты «хилые» и «сквернить».

Актуальность темы обусловила появление двух деталей, отразивших своеобразный дух эпохи. Первой стал анекдот о городовом, пытавшемся избавиться от радуги, второй – упоминание о лозунгах, аналогах современного граффити, которыми был расписаны стены Страстного монастыря в первые послереволюционные годы.

Обращение к поколению двадцатилетних с призывом присоединиться к преобразованиям – вершина ораторской экспрессии. Переустройство мира носит зримый, вещный характер: герой предлагает молодежи выкрасить здания столицы в радостные сияющие оттенки.