«На горах» А. Белый

Горы в брачных венцах.
Я в восторге, я молод.
У меня на горах
очистительный холод.

Вот ко мне на утес
притащился горбун седовласый.
Мне в подарок принес
из подземных теплиц ананасы.

Он в малиново-ярком плясал,
прославляя лазурь.
Бородою, взметал
вихрь метельно-серебряных бурь.

Голосил
низким басом.
В небеса
запустил ананасом.

И, дугу описав,
озаряя окрестность,
ананас ниспадал, просияв,
в неизвестность,

золотую росу
излучая столбами червонца.
Говорили внизу:
«Это – диск пламезарного солнца…»

Низвергались, звеня,
омывали утесы
золотые фонтаны огня –
хрусталя
заалевшего росы.

Я в бокалы вина нацедил
и, подкравшися боком,
горбуна окатил
светопенным потоком.

1903 г., Москва.
Сборник «Золото в лазури» (1904). Цикл «Образы».

Анализ стихотворения Андрея Белого «На горах»

У каждого поэта, наверное, есть знаменитые строки, по которым мы сразу узнаём стиль автора. У В. Я. Брюсова это был моностих «О закрой свои бледные ноги», у Владимира Маяковского – «Ведь, если звёзды зажигают – значит – это кому-нибудь нужно?». Об А. С. Пушкине мы вспоминаем, когда слышим бессмертное «Я помню чудное мгновенье…». Для Андрея Белого такой визитной карточкой стала фраза «В небеса запустил ананасом» из произведения «На горах».

Это удивительное стихотворение датируют 1903 годом. Оно содержится в сборнике «Золото в лазури». Состоит произведение из восьми строф с перекрёстной рифмой (abab). Размер можно определить как анапест, но стопы неравномерны – в одном четверостишии можно встретить строки по две и по три стопы. В произведении проявилась тенденция к поэтическому модернизму. Когда поэт не находит подходящего образа, он не стесняясь изобретает новые слова («пламезарный», «светопенный»).

Поэт в стихотворении говорит от первого лица. Он повествует о необыкновенном приключении. Действие происходит в горах, куда лирический герой, по всей видимости, отправляется для оздоровления. На это указывает эпитет «очистительный холод», которым автор наделяет окружающую обстановку. Кажется также, что герой собирается освежить и мысли, для чего уединяется на пустынном утёсе, уподобляясь мудрому йогу или благочестивым отшельникам из мифологий разных народов.

Наверное, поэтому к герою с дарами приходит карлик. Внешность этого персонажа автор описывает с помощью эпитетов «горбун седовласый», «в малиново-ярком» (имеется в виду одеяние). Кроме того, у гостя есть пышная борода, которой он поднимает «вихрь метельно-серебряных бурь». Горбун преподносит свой дар и исполняет торжественный танец в честь неба.

Благодаря этим выражениям в воображении читателя рисуется существо почтенное и мудрое, но поэт тут же разбивает этот образ комичными словами «притащился», «голосил». Именно этот чудной гном швыряет ананас в ту стихию, которой только что молился. Поэт усиливает абсурдность момента, используя одновременно ассонанс, аллитерацию («ананас ниспадал») и алогизм (в литературе слово «ниспадать» чаще употребляется в значении «свешиваться», «струиться»). Из благородного жреца персонаж превращается в какого-то сумасшедшего шута. Наконец лирический герой усмиряет пыл кривляки, вылив на него вино.

Следует обратить внимание на этот фрагмент. Поэт оставляет нам подсказку, называя напиток «светопенным потоком». Это не что иное, как шампанское! Удивительно, что два образа – ананасы и шампанское – встретились в одном стихотворении за 12 лет до знаменитой «Увертюры» Игоря Северянина.

Поэт и дальше сталкивает строгие эффектные образы с комическими. Он рассказывает, как люди, стоящие у подножия горы, принимают падающий фрукт за светило. При этом автор использует выразительные эпитеты: «золотая роса», «золотые фонтаны огня», «хрусталя заалевшего росы». В этих строках чувствуется намёк на обывателей, готовых восхищаться чем угодно, лишь бы это было ниспослано элитой. Может статься, образ безумного карлика – это аллегория на людских кумиров, только кажущихся мудрыми.