«Под масками» А. Блок

А под маской было звездно.
Улыбалась чья-то повесть,
Короталась тихо ночь.

И задумчивая совесть,
Тихо плавая над бездной,
Уводила время прочь.

И в руках, когда-то строгих,
Был бокал стеклянных влаг.
Ночь сходила на чертоги,
Замедляя шаг.

И позвякивали миги,
И звенела влага в сердце,
И дразнил зеленый зайчик
В догоревшем хрустале.

А в шкапу дремали книги.
Там – к резной старинной дверце
Прилепился голый мальчик
На одном крыле.

9 января 1907 г.
А. Блок «Стихотворения. Книга вторая» (1904–1908). Цикл «Снежная маска» (1907), раздел «Маски».

Анализ стихотворения Блока «Под масками»

Праздничная и таинственная атмосфера карнавала воссоздается в произведениях, открывающих вторую часть знаменитой «Снежной маски». В замкнутом игровом пространстве нет места реальным героям. Здесь присутствуют романтические персонажи: «темный» рыцарь и госпожа, дамы с пажами, король и шут, разнообразные маски, похожие на тени. Сквозь символический план лирического повествования проступают отдельные автобиографические детали, связанные с жизнью театрального и литературного столичного бомонда.

Стихотворение, появившееся в начале 1907 г., стало поэтическим откликом на один из творческих вечеров. По тексту разбросаны мимолетные упоминания о реальных обстоятельствах веселого празднества: звенят и опустошаются бокалы, кто-то из участников читает вслух собственные творения. Ряд продолжает вещный образ книжного шкафа, украшенного бронзовым амуром, – это предмет обстановки петербургской квартиры Блоков. Фигурка «потерянного, влюбленного» купидона оживает в «Бледных сказаньях», которые следуют за анализируемым текстом и датированы одинаковым числом.

Однако реалистичные детали малочисленны, и безусловный приоритет принадлежит символико-фантастическому плану. В зачине тесное пространство «под маской» резко расширяется, получая неожиданный эпитет «звездно». Его размеры позволяют вместить в себя не только лирическое «я», но и его загадочных приятелей. Маскарадный антураж трансформирует и время: оно удлиняется, «замедляя шаг».

Субъект речи ничего не сообщает о своих гостях. Более того, текст лишен прямых указаний на их присутствие, возникает лишь персонифицированный образ улыбающейся повести и метонимический образ «нестрогих» рук, сжимающих бокал. За ними следует фраза «позвякивали миги», из которой читатель может предположить, что фужеров было несколько – равно как и пар рук, их держащих.

На этом оригинальный «посудный» мотив не исчерпывается. Влага, находящаяся в бокале, соотносится с влагой в сердце. Последняя наделяется способностью звенеть, причем делая это в унисон с «музыкой» столового хрусталя. Неожиданные ассоциации демонстрируют особую логику причудливого пространства, в котором тесно связаны внешнее и внутреннее.

Строгую колористическую гамму «Снежной маски» разбавляет оттенок зеленого – яркий, дерзкий, дразнящий. Он также порожден игрой – только не костюмированной забавой, а отраженным светом.

В произведении отсутствует изображение активных действий: здесь моделируется магическая среда, в которую постепенно погружается лирическое «я».