«Прости! во мгле воспоминанья…» А. Фет

* * *

Прости! во мгле воспоминанья
Всё вечер помню я один, –
Тебя одну среди молчанья
И твой пылающий камин.

Глядя в огонь, я забывался,
Волшебный круг меня томил,
И чем-то горьким отзывался
Избыток счастия и сил.

Что за раздумие у цели?
Куда безумство завлекло?
В какие дебри и метели
Я уносил твое тепло?

Где ты? Ужель, ошеломленный,
Кругом не видя ничего,
Застывший, вьюгой убеленный,
Стучусь у сердца твоего?..

22 января 1888 г.
Сборник «Вечерние огни. Выпуск четвёртый» (1891).

Анализ стихотворения Фета «Прости! во мгле воспоминанья…»

Произведение 1888 г. ретроспективно: на обращенность к воспоминаниям указывает зачин. Какие призраки прошлого не дают покоя душе лирического «я»? В памяти встают обстоятельства далекого вечера, в центре которого возникают фигура лирической героини и образ «пылающего камина». К визуальным доминантам добавляется существенный акустический признак – молчание, и контекстуальное сопровождение указывает на категории пустоты, диссонанса, душевного разлада. Подобный мотивный компонент встречается в стихотворении «Тополь», где присутствует лаконичная формула «сады молчат». Она призвана передать тоску и апатию, мучащие героя-наблюдателя в «тлетворный» период поздней осени.

Во втором четверостишии художественного текста главной точкой притяжения становится пылающий огонь камина. Молодой человек, двойник постаревшего лирического «я», заворожен магией природной стихии, явленной в уменьшенном, уютном домашнем варианте. Поэт намеренно не уточняет значение метафорической конструкции «волшебный круг»: ей можно обозначить и теплоту преданной любви, и комфорт надежного жилища, и «избыток сил», свойственный юности. Неоднозначное толкование позволяет расширить художественное пространство, вывести его за рамки воспоминаний об «одном вечере». Герой из прошлого не ценит искренние отношения и, движимый жаждой честолюбия, тяготится своим положением.

Череда горьких риторических вопросов, составивших содержание предпоследнего катрена, выражает точку зрения героя из настоящего. Он оценивает поведение молодого двойника как «безумство». В жертву сомнительным идеалам было принесено высокое чувство, метафорически уподобленное теплу камина. Искания, скитания и сомнения получают иносказательную характеристику «дебри и метели».

Финальный эпизод предъявляет горький итог дня сегодняшнего. Потеряв возлюбленную, «ошеломленный», измученный жизненными испытаниями, постаревший странник, подобно блудному сыну, внезапно прозревает и осознает глубину ошибок молодости. Изображая лирического субъекта в настоящем, автор вновь обращается к образу метели, позже унаследованному блоковской поэтикой: вьюга выбелила волосы раскаивающегося грешника, она же дезориентировала его в пути. Яркий троп «стучусь у сердца твоего» продолжает игру с категориями пространства, трактуя сердце, область человеческих чувств, как микрокосм.