«Здесь всё то же, то же, что и прежде…» А. Ахматова
* * * Здесь все то же, то же, что и прежде,
Здесь напрасным кажется мечтать.
В доме, у дороги непроезжей,
Надо рано ставни запирать.Тихий дом мой пуст и неприветлив,
Он на лес глядит одним окном.
В нем кого-то вынули из петли
И бранили мертвого потом.Был он грустен или тайно-весел,
Только смерть – большое торжество.
На истертом красном плюше кресел
Изредка мелькает тень его.И часы с кукушкой ночи рады,
Все слышней их четкий разговор.
В щелочку смотрю я. Конокрады
Зажигают за холмом костер.И, пророча близкое ненастье,
Низко, низко стелется дымок.
Мне не страшно. Я ношу на счастье
Темно-синий шелковый шнурок.
Май 1912 г.
Анализ стихотворения Ахматовой «Здесь все то же, то же, что и прежде…»
Произведение появилось весной 1912 г., которую молодые супруги Гумилевы провели в Италии. Интересно, что идейно-образное содержание анализируемого текста не связано с заграничными впечатлениями, а восходит к русскому фольклорному началу, тяготение к которому характерно для поэтического мировоззрения Ахматовой. Драматичный и лаконичный сюжет, нарочитая недосказанность, касающаяся предыстории лирической ситуации, – особенности, позволяющие выявить в тексте признаки балладного жанра.
В художественном пространстве стихотворения центральное место отведено образу дома – пустынного, «тихого», «неприветливого». Намеки на темную сущность обиталища лирической героини содержатся в первых катренах: постройку зачем-то возвели в уединенном уголке, на месте, где раньше была дорога. Неведомые строители обратили одно окно здания к лесу. Указанные детали противоречат приметам, регламентирующим подобного рода деятельность. Если оценивать место расположения и элементы конструкции с точки зрения народного сознания, странный дом был заложен людьми необычными, возможно опасными и обладающими темными магическими способностями.
Тема неблагополучия усугубляется мотивом самоубийства. Предыдущий житель повесился, и призрак его неуспокоенной души иногда наблюдает героиня. Зловещую картину дополняют одушевленные детали: часы с кукушкой способны радоваться наступлению ночи, а их тиканье обозначается метафорой «четкий разговор».
Находясь в доме, героиня не ощущает угрозы, исходящей от него. Привычным становится даже явление тени самоубийцы на вытертой обивке кресел. Одинокая обитательница чувствует лишь дискомфорт, поскольку в темных стенах трудно мечтать. Автор намеренно не уточняет причины внутреннего состояния лирического «я»: возможно жительница связана с инфернальным началом или попросту слишком наивна.
Однако чувство тревоги все же поселяется в душе героини. Она обеспокоена опасностью, исходящей извне. По этой причине постоялица пораньше закрывает ставни и подсматривает в щелочку за конокрадами, разложившими костер.
Финальное четверостишие посвящено прогнозу, интонации которого определены темой неблагополучия. Образ дыма предвещает не только наступление непогоды, но и скорое «ненастье» в судьбе лирического «я». Уверения в бесстрашии звучат неубедительно, а упоминание о «шелковом шнурке» подчеркивает это впечатление. Связанное с обстоятельствами смерти предыдущего жильца, оно усиливает предчувствие близкой беды.
Автор: Анна Ахматова