«Черкешенка» М. Лермонтов

Я видел вас: холмы и нивы,
Разнообразных гор кусты,
Природы дикой красоты,
Степей глухих народ счастливый,
И нравы тихой простоты!

Но там, где Терек протекает,
Черкешенку я увидал, –
Взор девы сердце приковал;
И мысль невольно улетает
Бродить средь милых, дальных скал…

Так, дух раскаяния, звуки
Послышав райские, летит
Узреть еще небесный вид: –
Так стон любви, страстей и муки
До гроба в памяти звучит.

Анализ стихотворения Лермонтова «Черкешенка»

Случается, что читателю попадается стихотворение, в котором элегантность композиции гармонично сочетается с выразительностью художественных образов. Сразу понимаешь, что это лирика высшей пробы, которой предназначено стать классикой поэзии. Именно таково произведение М. Ю. Лермонтова «Черкешенка» (1829). Оно очень стройное, живописное и мелодичное. Особый шарм стихотворению придаёт то, что когда оно было создано, автору было всего 15 лет.

Элегантность композиции проявляется в соразмерности частей стихотворения и аккуратности его деления на строфы. Всего в произведении три строфы, каждая из которых состоит из пяти строк с рифмой вида abbab. Размер можно определить как четырёхстопный ямб. В каждом квинтете (пятистишии) раскрывается одна мысль.

Первая строфа посвящена описанию пейзажа кавказских предгорий. Только благодаря свежему юношескому взгляду и языку поэту удалось так ясно передать увиденные картины. Чтобы выразить своё восхищение, автор использует инверсию – переставляет местами слова в строках:
Разнообразных гор кусты,
Природы дикой красоты…

Конечно, логичнее было бы сказать иначе, например, «красоты дикой природы», но благодаря изменённому порядку мы понимаем, что находится на первом плане, что сразу привлекает взгляд молодого поэта.

Юношеская наивность Михаила Юрьевича позволяет ему увидеть самые яркие черты в окружающем мире. Так, населяющие черкесские земли люди представляются ему спокойными и счастливыми, несмотря на то, что в те годы на этих территориях постоянно велись войны.

Второй квинтет представляет собой нежное признание в любви. Здесь читатель тоже может заметить проявление благородной неопытности поэта в сердечных делах. В строках, посвящённых красавице, нет и тени плотской страсти. Чувствуется аристократическое воспитание на рыцарских романах – автор велеречиво называет незнакомку девой, а её взгляд – взором. Вместо того чтобы мечтать о взаимных чувствах, он довольствуется мысленными прогулками по местам, где встретил девушку.

Третье пятистишие посвящено как раз этому необыкновенному воздействию любовных чар на душу. Михаил Юрьевич сравнивает мысли влюблённого со стремлением грешного духа снова приблизиться к божественной благодати, стоит ей только уловить небесные звуки. Так и разум поглощённого чувством человека возвращается в те мгновения, когда он был счастлив. Поэт подытоживает, что эти минуты блаженства всегда живы:
Так стон любви, страстей и муки
До гроба в памяти звучит.