«Душа» М. Цветаева

Выше! Выше! Лови – лётчицу!
Не спросившись лозы – отческой
Нереидою по – лощется,
Нереидою в ла – зурь!

Лира! Лира! Хвалынь – синяя!
Полыхание крыл – в скинии!
Над мотыгами – и – спинами
Полыхание двух бурь!

Муза! Муза! Да как – смеешь ты?
Только узел фаты – веющей!
Или ветер страниц – шелестом
О страницы – и смыв, взмыл…

И покамест – счета – кипами,
И покамест – сердца – хрипами,
Закипание – до – кипени
Двух вспененных – крепись – крыл.

Так, над вашей игрой – крупною,
(Между трупами – и – куклами!)
Не общупана, не куплена,
Полыхая и пля – ша –

Шестикрылая, ра – душная,
Между мнимыми – ниц! – сущая,
Не задушена вашими тушами
Ду – ша!

10 февраля 1923 г.
Сборник «После России» (1922–1925).

Анализ стихотворения Цветаевой «Душа»

Марина Ивановна Цветаева создала стихотворение «Душа» 10 февраля 1923 года. Оно состоит из шести четверостиший. Строфы сложно организованы: друг с другом рифмуются первые три строки четверостишия, а четвёртая рифмуется с четвёртой строкой следующей строфы. Таким образом, схему произведения можно представить так: aaab cccb ddde fffe gggh iiih. Трудно точно определить размер произведения, поскольку и строки, и ритм в нём неровные. Часто поэтесса при помощи тире нарочно разрывает плавное течение слов, чтобы добавить им выразительности.

Экспрессия – это первое, что замечает читатель, когда пробегает эти строки взглядом. Кажется, нет ни одной строфы, в которой не было бы какого-либо восторженного восклицания или дерзкого вопроса. Первые три четверостишия произведения начинаются одинаково: «Выше! Выше!», «Лира! Лира!», «Муза! Муза!». Каждое из них раскрывает перед нами одну из сторон души поэтессы.

Первое её качество – устремлённость ввысь. Чтобы показать, к каким просторам принадлежит эта мистическая субстанция, которую по имени автор назовёт только в последней строке стихотворения, поэтесса использует различные образы. Среди них как устаревшие выражения (нереида в древнегреческой мифологии – морская нимфа), так и новые слова (слово «лётчица» «изобретено» В. Хлебниковым). Поэтесса словно смешивает разные стихии, море и воздух, из которых соткана удивительная материя души.

Вторая строфа содержит отзвук истории. На крыльях души читатель проносится над Каспийским морем (Хвалынь – старинное имя моря), над скиниями – жилищами степняков-кочевников. Упоминая все эти древние названия, поэтесса указывает на то, что душа существует вечно.

Автор постоянно напоминает, что эта сущность легка и стремительна, как ветер. Ощущение, что в стихотворении звучат его порывы, достигается благодаря аллитерациям. Мы можем заметить повторяющиеся согласные «с», «щ», «з» в словах «смеешь», «взмыл», «смыв», «веющей», «страниц», «шелестом» и др.

Но вот полёт души прекратился. Реальность наваливается на неё со всеми своими скучными обыденными вещами. Автор противопоставляет воздушность, окрылённость души таким грубым, бездуховным предметам, как счета, туши, куклы, трупы. Однако оптимистичный настрой не потерян. Используя анафору («И покамест… И покамест…»), Марина Ивановна показывает, что настоящая среди фальшивок душа всё ещё жива. Она горит творческим огнём и только и ждёт, чтобы снова пуститься в полёт.