«Художник» А. Блок
В жаркое лето и в зиму метельную,
В дни ваших свадеб, торжеств, похорон,
Жду, чтоб спугнул мою скуку смертельную
Легкий, доселе не слышанный звон.Вот он – возник. И с холодным вниманием
Жду, чтоб понять, закрепить и убить.
И перед зорким моим ожиданием
Тянет он еле приметную нить.С моря ли вихрь? Или сирины райские
В листьях поют? Или время стоит?
Или осыпали яблони майские
Снежный свой цвет? Или ангел летит?Длятся часы, мировое несущие.
Ширятся звуки, движенье и свет.
Прошлое страстно глядится в грядущее.
Нет настоящего. Жалкого – нет.И, наконец, у предела зачатия
Новой души, неизведанных сил, –
Душу сражает, как громом, проклятие:
Творческий разум осилил – убил.И замыкаю я в клетку холодную
Легкую, добрую птицу свободную,
Птицу, хотевшую смерть унести,
Птицу, летевшую душу спасти.Вот моя клетка – стальная, тяжелая,
Как золотая, в вечернем огне.
Вот моя птица, когда-то веселая,
Обруч качает, поет на окне.Крылья подрезаны, песни заучены.
Любите вы под окном постоять?
Песни вам нравятся. Я же, измученный,
Нового жду – и скучаю опять.
12 декабря 1913 г.
А. Блок «Стихотворения. Книга третья» (1907–1916). Раздел «Разные стихотворения» (1908–1916).
Анализ стихотворения Блока «Художник»
Творческий процесс и его этапы – предмет внимания лирического героя произведения, датированного концом 1913 г. Образ художника, душа которого объята «скукой смертельной», противопоставлен суетливым обывателям, поглощенным повседневной рутиной.
Лишь вдохновение способно вывести лирического субъекта из состояния «русской хандры», подробно описанной Пушкиным. Предзнаменованием, обещающим избавление, становится едва уловимый новый звук – «звон», возникающий в жизненном потоке. Поведение художника напоминает движения опытного охотника: в обоих занятиях для достижения цели необходимы «холодное внимание» и «зоркое ожидание».
Третий катрен состоит из череды риторических вопросов, намечающих реальные и фантастические картины бесконечного пространства для творчества. Они возникают в мыслях преследователя, выжидающего свою добычу: герой пытается предугадать тематику будущего «детища». Характерно, что и первоначальный импульс, и предмет творчества трактуются как пришедшие извне, не имеющие отношения к личности героя.
Кульминационный момент обозначен в четвертом катрене, где сообщается о сакральном действе рождения художественного творения. Лирический субъект, способный преодолеть границы «жалкого» настоящего, приближается к вечным категориям, приобретает способность узреть будущее и различить прошлое, необходимое для понимания грядущего.
Исключительная способность, возвышающая художника над обыденностью, имеет обратную темную сторону. Герой остро переживает «проклятие» собственного дара. Оно кроется в отождествлении объектов, послуживших для изображения художественными средствами, с самим произведением. Мотив творчества как убийства, отражающий трагическую неудовлетворенность автора плодами собственного вдохновения, встречается и в других текстах. Поэт рекомендует себя как сочинителя, который стремится назвать «все по имени» и тем самым отнять «аромат у живого цветка».
Завершающая часть стихотворения проникнута горькой иронией. Центральный образ эпизода – «легкая птица», символизирующая несовершенный результат творческого процесса. Лирического субъекта мучит противоречие между необычайными способностями птицы и ограниченной, убогой долей домашнего питомца, которая ей суждена.
Финал стихотворения преподносит новую антитезу: заученные птичьи трели нравятся обывателям, но не могут успокоить душу художника. Последний опять погружается в состояние скуки и ожидания. Кольцевая композиция подчеркивает безысходность «страшных ласк» блоковской музы.