«Водопад» Е. Баратынский

Шуми, шуми с крутой вершины,
Не умолкай, поток седой!
Соединят протяжный вой
С протяжным отзывом долины.

Я слышу: свищет аквилон,
Качает елию скрыпучей,
И с непогодою ревучей
Твой рёв мятежный соглашен.

Зачем, с безумным ожиданьем,
К тебе прислушиваюсь я?
Зачем трепещет грудь моя
Каким-то вещим трепетаньем?

Как очарованный стою
Над дымной бездною твоею
И, мнится, сердцем разумею
Речь безглагольную твою.

Шуми, шуми с крутой вершины,
Не умолкай, поток седой!
Соединяй протяжный вой
С протяжным отзывом долины!

1821 г.

Анализ стихотворения Баратынского «Водопад»

Молодой поэт почти пять лет провел в Финляндии, где находился по долгу военной службы. Величественные виды северной природы, разительно отличавшиеся от родных тамбовских просторов, нашли отражение в лирике Баратынского. Суровой красотой пейзажа очарован герой-«певец» стихотворения «Финляндия»: он с восхищением созерцает «грозные, вечные скалы», «дремучий бор» и необъятный морской простор, сливающийся с небом. Душа романтика взывает к героям древних преданий, «сынам могучих скал», когда-то населявших северную землю.

Мощная стихия ниспадающей речной воды вдохновила автора к созданию знаменитой элегии, датированной 1821 г. Она открывается обращением лирического героя к «потоку седому». Художественный прием, к которому прибегает автор, не отличался новизной. Формула «Шуми, шуми, о водопад!» встречается в одноименной державинской оде. Подобные реминисценции можно найти в наследии Батюшкова и Дельвига. Опираясь на богатый литературный контекст, поэт представляет собственную версию традиционной романтической темы.

Звуковые образы играют доминирующую роль в пейзажной зарисовке: к шуму воды присоединяется «протяжный вой» северного ветра. Акустические атрибуты непогоды умножаются эхом, получающим описательную характеристику «отзыв долины». Показательно, что о превосходстве звуковых деталей говорит и лирический субъект, обращающийся к формуле «Я слышу».

Третий и четвертый катрены посвящены чувствам и впечатлениям романтика. Пара риторических вопросов отражает душевное беспокойство героя: он не может найти причины, почему грандиозное зрелище обладает столь притягательной силой. Неясные надежды и тревожные догадки созерцатель выражает в определениях «безумное ожидание» и «вещее трепетание».

Высказав бередящие сердце сомнения, герой переходит к сообщению о внешних деталях лирической ситуации. Позиция наблюдателя располагается над водопадом, обозначенным метафорой «дымная бездна». Лирическое «я» считает нужным еще раз подчеркнуть особое состояние души, используя эпитет «очарованный». Следующее двустишие знаменует итог внутреннего диалога человека со стихией: чуткой душе удается прикоснуться к тайнам природы. Чтобы изобразить иррациональную суть глубоких сокровенных чувств, поэт привлекает пару оригинальных оксюморонов: «сердцем разумею» и «речь безглагольную».

Рефрен, заключающий финальную часть, возвращает читателя к образу водопада – завораживающего и загадочного воплощения мощи природных сил.