«И путник усталый на бога роптал…» А. Пушкин

* * *

(Отрывок из «Подражания Корану»)

И путник усталый на бога роптал:
Он жаждой томился и тени алкал.
В пустыне блуждая три дня и три ночи,
И зноем и пылью тягчимые очи
С тоской безнадежной водил он вокруг,
И кладез под пальмою видит он вдруг.

И к пальме пустынной он бег устремил,
И жадно холодной струей освежил
Горевшие тяжко язык и зеницы,
И лег, и заснул он близ верной ослицы –
И многие годы над ним протекли
По воле владыки небес и земли.

Настал пробужденья для путника час;
Встает он и слышит неведомый глас:
«Давно ли в пустыне заснул ты глубоко?»
И он отвечает: уж солнце высоко
На утреннем небе сияло вчера;
С утра я глубоко проспал до утра.

Но голос: «О путник, ты долее спал;
Взгляни: лег ты молод, а старцем восстал;
Уж пальма истлела, а кладез холодный
Иссяк и засохнул в пустыне безводной,
Давно занесенный песками степей;
И кости белеют ослицы твоей».

И горем объятый мгновенный старик,
Рыдая, дрожащей главою поник…
И чудо в пустыне тогда совершилось:
Минувшее в новой красе оживилось;
Вновь зыблется пальма тенистой главой;
Вновь кладез наполнен прохладой и мглой.

И ветхие кости ослицы встают,
И телом оделись, и рев издают;
И чувствует путник и силу, и радость;
В крови заиграла воскресшая младость;
Святые восторги наполнили грудь:
И с богом он дале пускается в путь.

1824 г.

Анализ стихотворения А. С. Пушкина «И путник усталый на бога роптал…»

Стихотворение является заключительной частью цикла «Подражание Корану». Коран – это священная книга мусульман, сборник проповедей Магомета, которые он объявил божественным откровением. Вольный пушкинский пересказ замечательно передал общий дух подлинника.

Цикл посвящен П. А. Осиповой. В особенно тяжкие для поэта первые месяцы новой ссылки соседка-помещица стала ему настоящим другом и утешительницей.

Стихотворение содержит такие средства художественной выразительности:

• инверсию – «к пальме пустынной», «настал пробужденья час», «встает он», «заснул ты», «кладез холодный», «в пустыне безводной», «кости белеют ослицы», «зыблется (колеблется) пальма», «заиграла воскресшая младость», которая создает акцент на последнем слове каждой фразы и способствует рифмовке;
• ряды однородных членов предложения – «томился и алкал (в контексте речи – страстно желал, искал тени)», «встает и слышит», «встают, оделись, издают» – они всесторонне описывают происходящее вокруг;
• метафоры – «алкал тени», «горем объятый», «освежил струей», «зыблется главой», «наполнен прохладой и мглой», «телом оделись (чудесным образом покрылись)» – позволяют существенно сократить объем текста без потери информативности и создают яркие образы;
• многосоюзие – «и зноем и пылью»; «и лег, и заснул»; «и встают, и оделись, и издают»; «и силу, и радость» – которое интонационно выделяет каждый однородный член предложения;
• олицетворения – «зноем и пылью тягчимые (устаревшая форма причастия отягощенные)», «горевшие язык и зеницы (глазницы)», «годы протекли», «кости встают», «заиграла воскресшая младость», «восторги наполнили грудь» – позволяют придать понятные черты разным предметам и явлениям, вдохнуть в них жизнь;
• перифраз – «владыка небес и земли» – автор подразумевает Всевышнего;
• контекстуальные антонимы – «день – ночь», «небеса – земля», «лег – восстал», «молод – старец» – отражают картины бытия во всей их полноте и противоречии;
• эпитеты – «мгновенный старик», «безнадежная тоска», «дрожащая глава», «новая краса», «тенистая глава», «ветхие (истлевшие) кости», «святые (наполненные благодарностью Всевышнему) восторги» – ярко характеризуют явления;
• синонимы – «старец, старик» – позволяют исключить ненужные повторы;
• архаизмы – «кладез (колодец)», «глас», «глава», «младость»;
• цитирование – «Давно ли … заснул ты?», «О путник, ты долее спал…» – придает речи достоверность;
• устаревшие формы слов – «далее», «засохнул» – примета лексического состава языка двухсотлетней давности;
• анафору – «вновь зыблется пальма, вновь кладез наполнен» – выделяющую ключевое слово «вновь».

Основной поэтический образ дан поэтом с предельной ясностью – это путник, которого ежечасно подстерегает смерть. Это явная метафора человеческой жизни, преодоления. Символический подтекст произведения – жизнь, прожитая пассивно, без добрых дел, равносильна смерти. Жаль, что в реальности нельзя получить шанс прожить ее заново.