«Отравленный» Н. Гумилёв

«Ты совсем, ты совсем снеговая,
Как ты странно и страшно бледна!
Почему ты дрожишь, подавая
Мне стакан золотого вина?»

Отвернулась печальной и гибкой…
Что я знаю, то знаю давно,
Но я выпью и выпью с улыбкой
Все налитое ею вино.

А потом, когда свечи потушат,
И кошмары придут на постель,
Те кошмары, что медленно душат,
Я смертельный почувствую хмель…

И приду к ней, скажу: «дорогая,
Видел я удивительный сон,
Ах, мне снилась равнина без края
И совсем золотой небосклон.

Знай, я больше не буду жестоким,
Будь счастливой, с кем хочешь, хоть с ним,
Я уеду, далеким, далеким,
Я не буду печальным и злым.

Мне из рая, прохладного рая,
Видны белые отсветы дня…
И мне сладко – не плачь, дорогая, –
Знать, что ты отравила меня».

1911 г.

Анализ стихотворения

Мотив любви как ядовитого зелья, знаковый для лирики Гумилева, характеризуется автобиографичностью. Известно по крайней мере о трех попытках самоубийства, которые предпринимал поэт в юношеские годы, в период увлеченности Анной Горенко. Женский образ отравительницы возникает и в творчестве Ахматовой, однако опьяняющая горечь в трактовке поэтессы скорее характеризует сложность отношений, чем конкретные свойства напитка. «Терпкая печаль» душевной дисгармонии приносит страдания обоим героям.

Произведение Гумилева 1911 г. сходно по тематике с ахматовским «Сжала руки под темной вуалью…» Непростые отношения влюбленной пары здесь развиваются по-другому. Бледность «печальной и гибкой» героини становится страшной, характеризуясь эпитетом «снеговая». Лирический субъект замечает и дрожание рук, и странность в поведении избранницы. Он сознательно выпивает отравленное возлюбленной вино, сопровождая жест мужественной «улыбкой».

Остальная часть лирического повествования относится к будущему времени. Герой, наделенный даром предвидения, уверенно моделирует дальнейшие события. Прощальная речь не содержит обвинений: он предоставляет свободу возлюбленной. Лирический субъект, находящийся на пороге смерти, ощущает себя путником, который направляется в «прохладный рай». Сакральное место кажется бескрайней равниной с колористической доминантой – «золотым небосклоном».

Содержание финального катрена объясняет секрет всеведения героя: мысленно находясь в горнем мире, он проникает в тайную суть земных деяний. Невозмутимость и отстраненность позиции лирического «я» позволяет встретить смерть мужественно и даже насладиться ей. Показательно, что в поэтическом тексте не упоминается о боли: переход в иной мир сродни кошмару, который «медленно душит» спящего.

Новое состояние способствует избавлению от отрицательных черт – жестокости, злобы, печали. В художественном мире «Отравленного» смерть является выходом из лабиринта мучительной любви. Неслучайно вино охарактеризовано эпитетом «золотое»: отравленное питье трактуется как средство, приближающее выпившего к заветному золоту райских небес.

Тем же периодом датирован «Акростих», посвященный Ахматовой. Одна из деталей цветастой восточной картины, изображенной в произведении, – загадочный взор, исполненный «отравы и обманов». Невыносимая горечь высокого чувства передается метафорой «отравленная кровь» в стихотворении «Однообразные мелькают…», которое создано шестью годами позже анализируемого текста.

Автор: Николай Гумилёв