«Папиросники» С. Есенин

Улицы печальные,
Сугробы да мороз.
Сорванцы отчаянные
С лотками папирос.
Грязных улиц странники
В забаве злой игры,
Все они – карманники,
Веселые воры.
Тех площадь – на Никитской,
А этих – на Тверской.
Стоят с тоскливым свистом
Они там день-денской.
Снуют по всем притонам
И, улучив досуг,
Читают Пинкертона
За кружкой пива вслух.
Пускай от пива горько,
Они без пива – вдрызг.
Все бредят Нью-Йорком,
Всех тянет в Сан-Франциск.
Потом опять печально
Выходят на мороз
Сорванцы отчаянные
С лотками папирос.

1923

Анализ стихотворения Есенина «Папиросники»

Свидетельства современников отражают двойственное отношение автора к всплеску детской беспризорности в начале 20-х гг. XX в., который был порожден острыми социальными катаклизмами. Внимательный к судьбе слабых, поэт сочувствовал обездоленным детям. Одновременно его привлекали сплоченность, слаженность действий и отчаянная дерзость антиобщественных выходок малолетних компаний.

Собирательный образ беспризорников занимает центральное место в стихотворении 1923 г. Для характеристики персонажей автор обращается к знаковой лексеме «странники», обозначающей людей, чье существование не вписывается в рамки обыденного жизненного уклада. Подобный выбор не случаен: исследователи есенинского творчества расценили его как вариативное проявление мотива странничества, занявшего устойчивое положение в художественной системе поэта со времен ученичества.

В зачине обозначены внешние условия, в которых приходится выживать героям: холодные, заметенные сугробами улицы получают эпитет «печальные». Именно здесь торгуют подростки-лоточники.

Содержание второго катрена сообщает подробности, скрытые от глаз невнимательных прохожих. Продажа папирос – внешняя деталь, прикрывающая суть настоящей «работы» ребят: на самом деле они, втянутые в «забавы» опасной взрослой игры, занимаются воровством.

Лирическому «я» известна еще одна особенность преступных сообществ – разделение территорий влияния. Об этом сообщают два московских топонима, фигурирующие в третьем четверостишии. Вульгарная привычка свистеть, которой в совершенстве овладели подростки, нужна им для оповещения своих подельников.

Поэтом тонко подмечена общая черта психологического портрета безнадзорных детей – романтизация Америки. Представления о заморской стране отечественные гавроши черпают из популярных детективов. В эпизоде, посвященном несбыточной американской мечте, возникает еще одна пара топонимов, на этот раз обозначающих города США. Два топонимических ряда образуют антитезу, противопоставляющую горькую реальность и пьянящую упрямую надежду, теплый и сытый «рай» для брошенных и озлобленных сорванцов.

Показательно, что в первых двух строфах, воссоздающих внешнюю канву жизни персонажей, отсутствуют глаголы. Переходя к изображению привычных занятий беспризорников, поэт применяет глаголы несовершенного вида. Подчеркивается цикличность действий персонажей: отогревшись в пивной, они вновь выходят на мороз. В сочетании с финальным рефреном художественный прием создает эффект времени, замкнутого в круг, и акцентирует интонации безнадежности, крепнущие в концовке.