«Пилигрим» И. Бунин
Стал на ковер, у якорных цепей,
Босой, седой, в коротеньком халате,
В большой чалме. Свежеет на закате,
Ночь впереди – и тело радо ей.Стал и простер ладони в муть зыбей:
Как раб хранит заветный грош в заплате,
Хранит душа одну мечту – о плате
За труд земной, – и все скупей, скупей.Орлиный клюв, глаза совы, но кротки
Теперь они: глядят туда, где синь
Святой страны, где слезы звезд – как четки
На смуглой кисти Ангела Пустынь.Открыто все: и сердце и ладони…
И блещут, блещут слезы в небосклоне.
<1906–1910>
Анализ стихотворения Бунина «Пилигрим»
Сцена молитвы мусульман не однажды становилась предметом изображения в бунинских творениях. Масштабная картина торжественного ритуала воспроизведена в стихотворении «Ночь Аль-Кадра»: здесь снежные вершины гор метафорически уподобляются чалмам, устремленным к небесам.
Портрет молящегося старика, занимающий центральное место в произведении 1906–1910 гг., выполнен по реалистическим принципам, подчеркнуто скромен и лаконичен. Расстелив коврик прямо на палубе корабля, путешественник начинает вечерний намаз. Поэт включает в текст короткое описание внешнего вида персонажа, черты которого свидетельствуют о старости и бедности.
Детали окружающего удостаиваются лишь косвенного упоминания, и все они связаны с описанием центрального образа. Изнуренному паломнику приятна долгожданная прохлада, сменяющая дневную жару. Руки героя, распростертые в молитвенной позе, устремлены в туманную и зыбкую мглу, окружившую корабль.
За изображением портрета и позы старика следует характеристика психологических особенностей личности: мечты набожного героя о посмертном вознаграждении души сравниваются с заветной монетой, которую нищий невольник надежно спрятал в своих лохмотьях.
В третьем катрене вновь возникают упоминания о внешности путника-богомольца. Резкие черты морщинистого лица характеризуются парой эпитетов, тематически связанных с миром животных. Силу пронзительного взгляда смягчила вдохновенная молитва: глаза пилигрима устремлены к цели путешествия – синему горизонту святой земли.
Метафора, уподобляющая звездный блеск слезам, составляет основу для поэтического изображения сакрального места. Троп повторяется в финальном двустишии: сияние звезд, освещающих святыню, занимает воображение странника, дает надежду и силы.
Ключевой мотив звездного блеска связан с еще одним священным образом. Небесные тела сравниваются с бусинами четок, которые держит в смуглых руках божественный вестник. Личность последнего не конкретизирована: упоминание о пустыне позволяет соотнести его прообраз с фрагментами жизнеописаний пророков Исмаила или Яхьи. Выразительный художественный прием призван подчеркнуть, насколько высокая цель путешествия немолодого героя близка к божественному началу. Концовку открывает лаконичная фраза, которая описывает и позу, и внутреннее состояние персонажа, погруженного в искреннюю молитву.
Автор: Иван Бунин