«Двух станов не боец, но только гость случайный…» А. Толстой
* * * Двух станов не боец, но только гость случайный,
За правду я бы рад поднять мой добрый меч,
Но спор с обоими досель мой жребий тайный,
И к клятве ни один не мог меня привлечь;
Союза полного не будет между нами –
Не купленный никем, под чьё б ни стал я знамя,
Пристрастной ревности друзей не в силах снесть,
Я знамени врага отстаивал бы честь!
<1858>
Анализ стихотворения Толстого «Двух станов не боец…»
Говоря об особенностях поэтического кредо автора, исследователи часто цитируют фрагменты произведения, появившегося в 1858 г. Первая строка стихотворного текста, который открывается выразительной метафорой, вошла в число афоризмов. Он выражает позицию человека, дорожащего своей независимостью и не желающего примкнуть к каким-либо партиям или объединениям.
В литературоведческом мире распространена версия, трактующая творение Толстого как поэтический ответ на дискуссии 1850–60-х гг., охватывавшие и социально-политические, и литературные темы. Вместе с тем оправдано появление более широкого толкования, согласно которому художественный текст отразил итоги философских размышлений автора о предназначении поэтического дара.
Возвышенные интонации зачина задают ориентиры лирической ситуации, представляя поэта как воина, пламенного борца. Им соответствует лексическое наполнение произведения, включающее в себя непременные атрибуты рыцарской тематики: «добрый меч», «клятва», «союз», «знамя». Обосновывая свои убеждения, герой привлекает комплекс аргументов, структура которых основана на иносказательной конструкции зачина.
Какие сомнения мучат благородную душу лирического «я»? Честный, взыскательный к себе, не знающий страха, он не считает возможным встать под чье-либо знамя. Виной тому – отсутствие полного согласия с любой из сторон противостояния, опасение за собственную духовную свободу, желание служить гуманистическим идеалам. Героя-рыцаря тяготит неопределенность положения, однако он не способен изменить себе. Справедливость, неподкупность и честность – категории абсолютные, не зависящие от личных симпатий.
Финальные строки вызвали недоуменный отклик И. С. Аксакова, спрогнозировавшего «вредный» эффект произведения. По мнению убежденного славянофила, позиция лирического героя может стать оправданием для малодушных и беспринципных людей. Время доказало правоту Толстого: хитросплетения новомодных теорий бессильны перед многовековой правдой вечных истин.
Спустя семь десятков лет мудрые толстовские строки перефразирует Марина Цветаева. Ее лирическая героиня полна решимости отстоять право на творческую самостоятельность. Она протестует против попыток низвести слово «до свеклы кормовой». Позиция, трактующая поэзию как помощницу пропаганды, убивает творчество.