«Господь, меня готовя к бою…» А. Толстой

* * *

Господь, меня готовя к бою,
Любовь и гнев вложил мне в грудь,
И мне десницею святою
Он указал правдивый путь;
Одушевил могучим словом,
Вдоxнул мне в сердце много сил,
Но непреклонным и суровым
Меня господь не сотворил.
И гнев я свой истратил даром,
Любовь не выдержал свою,
Удар напрасно за ударом
Я отбивая устаю.
Навстречу иx враждебной вьюги
Я вышел в поле без кольчуги
И гибну раненный в бою.

<1857>

Анализ стихотворения Толстого «Господь, меня готовя к бою…»

Стихотворение «Господь, меня готовя к бою…» впервые появилось на страницах «Русской беседы» в 1857 году. Оно посвящено теме предназначения поэта и поэзии, которую рано или поздно затрагивает в своем творчестве каждый настоящий поэт. В произведении Алексей Константинович Толстой развивает мотив, встречающийся в пушкинском «Пророке», при этом демонстрируя несколько иной взгляд на него. У Александра Сергеевича поэт – пророк, основное предназначение которого состоит в том, чтобы «глаголом жечь сердца людей». Для выполнения столь важной и ответственной миссии шестикрылый серафим снабдил героя пушкинского произведения, удалившегося в пустыню в поисках мудрости и просветления, всем необходимым – «вещими зеницами», чутким слухом, жалом мудрым змеи вместо грешного языка, пылающим огнем углем вместо сердца. Поэт в стихотворении Толстого оснащен не так хорошо. Господь вложил в его грудь любовь и гнев, указал ему правдивый путь, одушевил могучим словом. Вот только этого оказалось недостаточно. Бог не наградил героя столь важной в борьбе непреклонностью, не дал суровости. Итог получился плачевным. Из-за душевной слабости поэт не смог достойно противостоять врагам, не смог отразить все их удары, что привело к ранениям и вполне предсказуемой гибели. Трагическая тональность толстовского стихотворения сближает его с лермонтовским «Пророком», где непонятый и непринятый обществом художник показан всеми презираемым бедным скитальцем.

По замечанию русского религиозного философа Владимира Сергеевича Соловьева, Толстой принадлежит к поэтам-мыслителям, причем поэтам мысли воинствующей, поэтам-борцам. Алексей Константинович боролся при помощи слов за право красоты и за «жизненные права человеческой личности». Как показывает стихотворение «Господь, меня готовя к бою…», Толстой сам понимал, что его настоящее предназначение как поэта – борьба. При этом ни в коем случае не имелась в виду политическая подоплека. Путь, указанный Алексею Константиновичу Богом, правдивый. Партийная же борьба, по мысли Соловьева, способна быть бескорыстной, но не правдивой, так как в политике люди четко поделены по лагерям. На своей стороне – все белое, на чужое – все черное. Толстой прекрасно понимал, что в реальном мире такое четкое разделение не представляется возможным. Именно поэтому он боролся при помощи лирики за правду вечную, а не сиюминутную.