«И вновь – порывы юных лет…» А. Блок

* * *

И вновь – порывы юных лет,
И взрывы сил, и крайность мнений…
Но счастья не было – и нет.
Хоть в этом больше нет сомнений!

Пройди опасные года.
Тебя подстерегают всюду.
Но если выйдешь цел – тогда
Ты, наконец, поверишь чуду,

И, наконец, увидишь ты,
Что счастья и не надо было,
Что сей несбыточной мечты
И на полжизни не хватило,

Что через край перелилась
Восторга творческого чаша,
Что все уж не мое, а наше,
И с миром утвердилась связь, –

И только с нежною улыбкой
Порою будешь вспоминать
О детской той мечте, о зыбкой,
Что счастием привыкли звать!

19 июня 1912 г.
А. Блок «Стихотворения. Книга третья» (1907–1916). Раздел «Разные стихотворения» (1908–1916).

Анализ стихотворения Блока «И вновь – порывы юных лет…»

Минорное звучание приобретают размышления о счастье, отраженные в зрелых блоковских произведениях. В «бурном ненастье» жизни счастье – кратковременный отдых, способ уберечь «усталую, глухую» душу от самоубийства и сумасшествия.

В стихотворении 1912 г. поэт моделирует два варианта ценностных представлений. Первый из них характерен для «опасных лет» юношества. Непримиримость, категоричность, «крайность суждений», запальчивость – особенности возрастного мировоззрения перечислены в начальном двустишии.

Максимализму молодых противопоставлена философская доктрина, которая явилась результатом жизненных испытаний. Ее тезисы совпадают с мнением лирического «я», выступающего выразителем взвешенного подхода к обсуждению «вечных» вопросов.

Не отвлекаясь на посторонние рассуждения, субъект речи сосредоточивается на центральной проблематике произведения – поиске счастья. О принципиальной невозможности гармоничного существования человека сказано в зачине, и этот постулат представлен как наиважнейший аргумент, ставящий под сомнение целесообразность юношеских метаний.

В центральном эпизоде формулируется вывод, иронически названный «чудом»: человек, которому удалось распрощаться с заблуждениями молодости, осознает несбыточность собственных надежд. Возвышенно-отвлеченный образ чаши, переполненной «восторгом творческим», иллюстрирует эфемерность юношеских намерений.

Духовное возмужание приносит и положительный эффект. На смену эгоистичным взглядам приходит время примирения с традициями общества и законами окружающего мира. Глубокая мысль выражена при помощи лаконичной фразы «не мое, а наше», демонстрирующей преодоление проявлений индивидуализма.

Погоня за несбыточным счастьем становится одним из эпизодов жизненного пути лирического субъекта. Какие эмоции вызывают воспоминания о ней? Снисходительная улыбка повзрослевшего героя наделяется определением «нежная» – тихая, ласковая, полная светлой грусти. В финальном двустишии появляются окончательные характеристики «вечной» категории: «детская мечта», «зыбкая» надежда.

Трагическое звучание философской темы смягчается гуманистическим пафосом, интонациями мудрого приятия, примирения с вечным ходом времени. Выводы блоковского героя вторят пушкинским строкам, в которых место недостижимого идеала занимают более приземленные, но реалистичные «покой и воля».