«Мой дом» М. Лермонтов

Мой дом везде, где есть небесный свод,
      Где только слышны звуки песен,
Все, в чем есть искра жизни, в нем живет,
      Но для поэта он не тесен.

До самых звезд он кровлей досягает
      И от одной стены к другой
Далекий путь, который измеряет
      Жилец не взором, но душой,

Есть чувство правды в сердце человека,
      Святое вечности зерно:
Пространство без границ, теченье века
      Объемлет в краткий миг оно.

И всемогущим мой прекрасный дом
      Для чувства этого построен,
И осужден страдать я долго в нём
      И в нём лишь буду я спокоен.

Анализ стихотворения Лермонтова «Мой дом»

В 1830–31 гг. юный автор создает удивительное по философской глубине произведение, которое выбивается из романтической традиции ранней лермонтовской лирики.

С первой строки герой, скиталец и творец, декларирует необъятность художественного пространства, которое ограничено лишь одним условием – присутствием «небесного свода». Развивая образ дома-Вселенной, лирический субъект продолжает поражать космическими размерами: крыша достигает звезд, а стены разделены не метрами, а дорогой, «далеким путем».

Дом-«пространство без границ», наполненный гармоничными звуками песенных мелодий, становится прибежищем светлых «жильцов» – искренних и чистых душ, которые сохранили «искру жизни».

Беспредельность масштабов, заданных в первых строфах стихотворения, оказывается категорией относительной. Огромные расстояния преодолимы и понятны для мысленного взора тех, кто руководствуется «чувством правды». Последнее получает метафорическое наименование «святое вечности зерно», предоставляя своим обладателям шанс прикоснуться к вневременным ценностям. Именно для того, чтобы чистые души приблизились к категориям высокого и бессмертного, божественные силы и создали «прекрасный дом».

В финальных строках герой-поэт обращается к противоречивому состоянию собственной души, которая обитает в доме-Вселенной. Долгие страдания лирического героя смягчаются ощущением спокойствия, доступного лишь в светлых стенах гармоничного строения.

Медитативный настрой, смысловая завершенность строф, чеканный слог, ямб в пяти– и четырехстопной вариациях, – по своему стилю лермонтовское творение напоминает стансы. Единственным отступлением от жанровых канонов становится нарушение чередования рифмы: вторая и третья строфы начинаются с женской рифмы, а не с мужской, как начальное и заключительное четверостишия.

В «Моем доме» читатель встречается с возвышенно-радостной картиной бытия, в которой земное и небесное гармонично сосуществуют, а не разделены трагическими противоречиями, как в другом лермонтовском творении того же периода – «Земля и небо». Антитеза между двумя понятиями здесь строится по признакам «знакомое, привычное, родное» – «неведомое, манящее, но страшное».

Космическая тема, определяющая место человека в вечном мироздании, продолжится в творчестве Тютчева и Фета, Блока и Бунина, Есенина и Рубцова.