«Тихая, звёздная ночь…» А. Фет

* * *

Тихая, звездная ночь,
Трепетно светит луна;
Сладки уста красоты
В тихую, звездную ночь.

Друг мой! в сияньи ночном
Как мне печаль превозмочь?..
Ты же светла, как любовь,
В тихую, звездную ночь.

Друг мой, я звезды люблю –
И от печали не прочь…
Ты же еще мне милей
В тихую, звездную ночь.

1842 г.
Из цикла «Мелодии».

Анализ стихотворения Фета «Тихая, звёздная ночь…»

Мягкий свет месяца и звезд наделяет фетовские картины ночной природы притягательной красотой. Высокие и царственно прекрасные «огни безоблачных небес» сообщают окружающему миру характерный серебристый блеск, подчеркивающий естественную гармонию обыденных деталей, которой очарован лирический герой. В ясную и спокойную ночь романтического созерцателя ждут долгожданные события: это и время встреч с возлюбленной, и миг откровения, позволяющий вглядеться «в лицо природы спящей» и прикоснуться к сокровенным законам мироздания.

Небольшое произведение 1842 г. полностью соответствует канонам художественного стиля Фета. Зачином определяются основные темы поэтического текста: звездная ночь, свидание, движения души лирического «я». Взаимосвязь перечисленных позиций настолько сильна, что тематику стихотворения можно объединить, трактуя ее как попытку запечатлеть идеальное, зафиксировать совершенство мгновения.

Мысль о спокойном сиянии, озаряющим тихое ночное пространство, продолжает иносказательная конструкция «сладки уста красоты», которая наделена двойственным смыслом. Фетовскую формулу с равным правом можно отнести и к портрету избранницы, и к общей характеристике лирической ситуации. Интересно, что в первом случае троп основан на метонимии, во втором – на метафоре. Нарочитая неясность природы художественного приема порождает игру значений, которая обогащает поэтический текст при кажущейся стилистической простоте.

Центральный и финальный катрены также оставляют впечатление недосказанности. Их синтаксическая структура диалогична: она будто воспроизводит отдельные фразы из разговора влюбленной пары. Не вызывает сомнений лишь авторство реплик, передающих трепетное, восхищенное отношение к милой. Однако остается непонятным, кто из героев жалуется на печаль или признает ее закономерной, соответствующей моменту.

Оправдано и мнение, что автор отрывочных высказываний – только лирический субъект, а его спутница хранит молчание. В этом случае перед читателем предстает внутренний диалог, изображающий сложный эмоциональный сплав восторга, радости и светлой грусти.

Произведение «Не отходи от меня…», также появившееся в 1842 г., близко к анализируемому тексту по общему тону и ситуации, обращенности к адресату. Объединяют их и стилистические приметы: особенности строфики, наличие рефрена, образующего кольцевую композицию. Сходна и судьба стихотворений, ставших известными романсами.