«Время сердцу быть в покое…» М. Лермонтов

* * *

Время сердцу быть в покое
От волненья своего
С той минуты, как другое
Уж не бьется для него;
Но пускай оно трепещет –
То безумной страсти след:
Так всё бурно море плещет,
Хоть над ним уж бури нет!..

Неужли ты не видала
В час разлуки роковой,
Как слеза моя блистала,
Чтоб упасть перед тобой?
Ты отвергнула с презреньем
Жертву лучшую мою,
Ты боялась сожаленьем
Воскресить любовь свою.

Но сердечного недуга
Не могла ты утаить;
Слишком знаем мы друг друга,
Чтоб друг друга позабыть.
Так расселись под громами,
Видел я, в единый миг
Пощаженные веками
Два утеса бреговых;
Но приметно сохранила
Знаки каждая скала,
Что природа съединила,
А судьба их развела.

1832 г.

Анализ стихотворения Лермонтова «Время сердцу быть в покое…»

Образец любовно-философской лирики 1832 г. исследователи относят к «ивановскому циклу» – ряду лермонтовских творений, написанных под впечатлением романтического увлечения Наталией Ивановой. Мотив разуверения в любви, ставший ведущим в стихотворении «Время сердцу…», совпадает с общей темой дисгармонии в отношениях, когда жажда счастья оборачивается обманутыми надеждами, изменами и упреками.

В качестве конкретного источника, повлиявшего на идейное содержание начальной строфы лермонтовского произведения, называют стихотворение, созданное Байроном в день своего 36-летия. Романтические мотивы сердечной глухоты и забвения чувств, прощания с любовью и надеждой, затронутые английским поэтом, привлекли юного автора.

Лирический герой сообщает о наступившем охлаждении любовного чувства, прибегая к образу сердца. На смену волнений «безумной страсти» приходит время успокоения, когда утихающие переживания являются лишь отражением, следом ушедших событий.

Во втором восьмистишии появляется новая оригинальная тема обиды, протеста и упреков, адресованных бывшей возлюбленной. Звучат обвинения в жестокости и высокомерии. Показательно, что женскому образу не отказано в способности любить, однако героиня, обозначенная лирическим «ты», по непонятным причинам пытается скрыть «сердечный недуг», опасаясь его возрождения.

В катрене утверждается идея внутреннего единства распавшейся пары: героев объединяют воспоминания о прошедшей любви. Последнее двустишие катрена представляет собой афористичный вывод – парадоксальное философское заключение о близости разлучившихся людей. Эти строки повторяются в стихотворении «Я не унижусь пред тобою…», также посвященном Ивановой.

В художественное пространство произведения входят две пейзажные зарисовки, причем лаконичное упоминание о море, мимоходом рождающееся в первой строфе, предваряет появление финальной развернутой картины. Береговые утесы, разделенные стихией друг от друга, относятся к сквозным образам лермонтовской творческой системы. Автора привлекает идея глубинной сокровенной связи двух начал, кроющейся за визуальной разобщенностью. При помощи символичного пейзажа поэт выстраивает параллель между картиной природы и переживаниями лирического героя.

Образ утесов возникает в «Романсе», датированном тем же периодом. В этом случае автор обращается к проблеме вечной памяти истинных чувств – мучительной, но неизгладимой, подобной следу на поверхности камня.