«Ненастный день потух; ненастной ночи мгла…» А. Пушкин

* * *

Ненастный день потух; ненастной ночи мгла
По небу стелется одеждою свинцовой;
Как привидение, за рощею сосновой
      Луна туманная взошла…
Все мрачную тоску на душу мне наводит.
Далеко, там, луна в сиянии восходит;
Там воздух напоен вечерней теплотой;
Там море движется роскошной пеленой
      Под голубыми небесами…
Вот время: по горе теперь идет она
К брегам, потопленным шумящими волнами;
      Там, под заветными скалами,
Теперь она сидит печальна и одна…
Одна… никто пред ней не плачет, не тоскует;
Никто ее колен в забвенье не целует;
Одна… ничьим устам она не предает
Ни плеч, ни влажных уст, ни персей белоснежных.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Никто ее любви небесной не достоин.
Не правда ль: ты одна… ты плачешь… я спокоен;
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Но если . . . . . . . . . . . . . .

1824 г.

Анализ стихотворения Пушкина «Ненастный день потух…»

Стихотворение впервые напечатали в сборнике 1826 года. Датировано оно было 1823 годом, но как отмечают историки творчества поэта, эта дата не соответствует содержанию стихотворения. Позже она была уточнена; теперь считается, что стихи были созданы в 1824 году в связи с воспоминаниями Александра Сергеевича о несчастной любви к графине Е. К. Воронцовой.

Этот злополучный роман имел место в Одессе, где Пушкин отбывал ссылку в 1823 году. Но несмотря на то, что именно в этом гостеприимном южном крае сердце Александра Сергеевича было разбито, вовсе не юг вызывает в нём уныние. Тоска автора зреет там, где он находится теперь.

Исследователи наследия поэта предполагают, что речь идёт о селе Михайловское, которое расположено в северо-западной части России. В этой местности царит холодный климат, поэтому описывая свою жизнь здесь, поэт так щедр на негативно окрашенные эпитеты. Характеризуя погоду, он использует усиливающие раздражение повторы: «ненастный день», «ненастной ночи мгла». Стоит обратить внимание на метафору, применённую по отношению к затянутому мглой небу. Поэт говорит о ней как об «одежде свинцовой». Для своего состояния поэт тоже приберегает пессимистичный эпитет «мрачная тоска».

Но вот память уносит автора туда, где он был хоть недолго, но счастлив, и пейзаж вокруг лирического героя, от лица которого говорит поэт, резко меняется. Достаточно сравнить два образа «луна туманная» и «луна в сиянии», чтобы почувствовать разницу. Мы встречаем совершенно противоположные по настроению эпитеты («вечерней теплотою», «роскошной пеленою», «под голубыми небесами»), которые дают нам понять, где автору было хорошо.

В этой части произведения мы тоже можем обнаружить повтор, но он служит уже другой цели. Анафора
Там воздух напоён вечерней теплотой;
Там море движется роскошной пеленой
…
Там, под заветными скалами…
показывает, как далеко остались те славные дни.

С помощью другой анафоры, усиленной градацией, поэт рисует образ героини. Повторы здесь указывают, что все мысли автора обращены к ней:
Одна… никто пред ней не плачет, не тоскует;
Никто её колен в забвенье не целует;
Одна… ничьим устам она не предаёт
Ни плеч, ни влажных уст, ни персей белоснежных.

Автор помещает многоточие в конец произведения, показывая, что думы о той женщине всё ещё терзают его, хотя он и старается сохранить самообладание:
… ты одна… ты плачешь… я спокоен…
говорит поэт. Возможно, он допускает, что у этих отношений есть будущее. Но вместо дальнейших раздумий Александр Сергеевич обрывает себя на фразе «Но если…», оставляя читателей самих додумать, к какому выводу он мог бы прийти.