«Осенняя воля» А. Блок

Выхожу я в путь, открытый взорам,
Ветер гнет упругие кусты,
Битый камень лег по косогорам,
Желтой глины скудные пласты.

Разгулялась осень в мокрых долах,
Обнажила кладбища земли,
Но густых рябин в проезжих селах
Красный цвет зареет издали.

Вот оно, мое веселье, пляшет
И звенит, звенит, в кустах пропав!
И вдали, вдали призывно машет
Твой узорный, твой цветной рукав.

Кто взманил меня на путь знакомый,
Усмехнулся мне в окно тюрьмы?
Или – каменным путем влекомый
Нищий, распевающий псалмы?

Нет, иду я в путь никем не званый,
И земля да будет мне легка!
Буду слушать голос Руси пьяной,
Отдыхать под крышей кабака.

Запою ли про свою удачу,
Как я молодость сгубил в хмелю…
Над печалью нив твоих заплачу,
Твой простор навеки полюблю…

Много нас – свободных, юных, статных –
Умирает не любя…
Приюти ты в далях необъятных!
Как и жить и плакать без тебя!

Июль 1905 г., Рогачевское шоссе.
А. Блок «Стихотворения. Книга вторая» (1904–1908). Раздел «Разные стихотворения» (1904–1908).

Анализ стихотворения Блока «Осенняя воля»

Произведение, созданное летом 1905 г., предвосхищает появление оригинальной трактовки патриотической темы, в которой осознание острых жизненных противоречий не может заглушить печальную искреннюю любовь к родному краю.

Возникающий в зачине мотив «каменного пути» вызывает в памяти классическое «Выхожу один я на дорогу…» Лермонтовский «эффект» поддерживается запоминающимся ритмическим рисунком, основанным на пятистопной хореической строке. Однако философское содержание двух текстов разнится. Усталая страдающая душа лермонтовского героя жаждет гармонии, достигаемой вечным успокоением. Блоковский субъект речи не мыслит себя без родной земли – погрязшей в нищете, но прекрасной. В идейном отношении к анализируемому стихотворению гораздо ближе другое лермонтовское творение – «Родина», герой которой предпочитает официальному пафосу славословий трепетное, интимное признание в любви к березам, полям, ночным огонькам деревенских изб.

Пейзаж, возникающий в первых строфах «Осенней воли», скуден и дисгармоничен: порывистый влажный ветер веет над косогорами, покрытыми обломками камня, и островками желтой глины. Сумрачная картина порождает мотив смерти. Олицетворенный образ разгулявшейся осени открыл миру «кладбища земли». Единственной яркой доминантой становятся рябиновые ягоды, однако и здесь автор опирается на амбивалентные характеристики оттенков красного, которые могут обозначать тревогу, опасность, душевный диссонанс.

Обобщая впечатления от картины природы, субъект речи прибегает к ключевому понятию «веселье» – бесшабашное бойкое поведение, которое составило основу одной из версий национального характера. Ей соответствует и характеристика лирического «я», беспечного странника, чей неторопливый путь пролегает по нищей земле.

Стремление к безудержному веселью демонстрирует не только отрицательные стороны народного характера. Оно символизирует жажду свободы. Противоречивые желания, в которых вольница сочетается со своеволием, побудили лирического субъекта отправиться в дорогу.

Интересно решение персонифицированного образа русского веселья, напоминающего действия молодой дерзкой крестьянки. Пляска, звон, попытка спрятаться, наконец пестрый рукав в роли визуального ориентира – эти особенности призваны подчеркнуть динамичность образа.

Мотив напрасного существования придает финалу острое трагическое звучание. Завершает стихотворение просьба, адресованная родной земле, которая становится единственной отрадой и мирным приютом для несчастных скитальцев.