«Лучина» М. Цветаева

До Эйфелевой – рукою
Подать! Подавай и лезь.
Но каждый из нас – такое
Зрел, зрит, говорю, и днесь,

Что скушным и некрасивым
Нам кажется <ваш> Париж.
«Россия моя, Россия,
Зачем так ярко горишь?»

Июнь 1931 г.

Анализ стихотворения Цветаевой «Лучина»

Насыщенность интертекстуальными связями характеризует короткое произведение, датированное 1931 г. Тема ностальгии, которая без труда распознается как основная, становится поводом для скрытых и явных сопоставлений, извлеченных из классического и современного автору поэтического наследия.

Метафоричность заглавия произведения порождает вариативные толкования: образ горящей лучины соотносится с образом России, далекого и любимого отчего края, дорогими воспоминаниями. Он также символизирует поэтический талант, который свободен от социально-политических изменений.

Особенности структуры художественного пространства определяются антитезой чуждого и родного. Первый из полюсов противопоставления представлен урбанистической зарисовкой Парижа, второй обозначен точечно, при помощи сложного символа зажженной лучины.

Зачин стихотворения открывается указанием на архитектурную достопримечательность, расположенную в центре французской столицы. Упоминание о топониме служит для уточнения позиции персонажа-туриста, попавшего в самую гущу европейской жизни. Субъект речи, осмотревший заграничные чудеса, не испытывает восторга и благоговения. Для описания эмоционального отклика поэтесса активно привлекает просторечную лексику, перемешивая ее с церковнославянизмами и устаревшими словами: личной формой глагола «зрить», наречием «днесь». Подобный стилистический прием призван возродить в читательской памяти строки, принадлежащие другому автору – Маяковскому. В его наследии создан олицетворенный образ Эйфелевой башни, которой сначала предлагается возглавить фантасмагорическое восстание «вещей и зданий», а затем – покинуть Францию и уйти в советскую Москву. Два текста сближает и образ Парижа как равнодушного, мертвого пространства, «места гниения», где герой острее ощущает одиночество.

Мнение цветаевского персонажа завершает безапелляционный вывод: он отказывается признавать очарование парижской атмосферы. Субъект речи сообщает не только собственное мнение, а выражает позицию лирического «мы» – сообщества, в котором четко разделены понятия своей и чужой систем ценностей.

Последнее двустишие, помещенное автором в кавычки, выводит на первый план патриотическую тему, заданную заглавием. Цитатный характер фрагмента отсылает читателя к народной песне, в которой звучат жалобы на душевную тоску и горькую судьбу.