«Незабвенный вечер» Н. Некрасов

Как быстро, быстро промелькнул
Восторг любви первоначальной!
Я помню: ветер тихо дул,
Приветно пел ручей кристальный,
Дышали негою поля,
Как колыбель была земля,
Луна, как девственная жрица,
Раскинув пышные лучи,
В великолепной багрянице
Из огнерадужной парчи,
Казалась видимой короной
Главы незримого творца;
Звезд и созвездий легионы,
Как отблеск божьего лица,
Сияли в выспреннем эфире,
Веселым пламенем горя,
Как бы любуясь миром в мире,
Привет небес ему даря.
Он им амброзией растений
Курил чистейший фимиам,
И ароматный дым курений
Противен не был небесам.
Роскошно, пышно, чудотворно
Живописалась близь и даль:
Там всё в огне, а здесь всё черно,
Внизу цветы, вверху эмаль.
Я пил, в блаженстве замирая,
Восторга чистого струю,
Казалось мне, я был в раю;
Но средь чарующего рая
Чего-то взором я искал,
Чего-то мне не доставало…
Вдруг мягкий дерн затрепетал,
Вдали мелькнуло покрывало.
Она! дополнился восторг!
Он в сердце влил напиток райский,
Он взор и душу мне зажег…
В благоуханной сфере майской
Картина полночи немой
С ее немыми красотами,
И дева – ангел неземной
С живыми черными очами,
Вся из улыбки и огня,
С обетом счастия во взоре –
Всё это лило на меня
Блаженства истинного море.
Душа, казалось, то нашла,
Что ей вдали светлело метой,
Жизнь без чего для ней была
Прекрасной песнью недопетой.
Я понял, радостью горя,
Не отягчен мирской заботой,
Как гармонирует с природой
Любви восходная заря.

Промчались дни. Бывали ночи
Той и прекрасней и ясней,
В них мне не раз являлись очи,
Роскошный шелк витых кудрей,
Изящны формы плеч и стана,
Меня пронзал лобзанья жар,
Каким родит жерло волкана
Вокруг и пламень и пожар, –
Но нет того очарованья!
Душе остынувшей моей
Всё слаще первое лобзанье,
Тот первый вечер всё милей.
И все вы новые порывы
Любить, ласкать, лобзать и жечь,
Как вы ни бурны, как ни живы,
Меня не можете увлечь
В стихию прежнего блаженства.
И если временем мне в грудь
Прекрасной девы совершенства,
Как лаву, жар палящий льют
И, будто гнев в душе капризной,
Опять пылает страсть в крови, –
То не любовь, то только тризна
По первой радостной любви…

1839 г.

Анализ стихотворения Некрасова «Незабвенный вечер»

В 1840 году Некрасов при поддержке ряда петербургских друзей издал под псевдонимом «Н. Н.» свой дебютный сборник стихотворений, получивший название «Мечты и звуки». Произведения, вошедшие в книгу, носили по большей части подражательный характер. В них можно обнаружить многие штампы, возникшие в российской лирике к 40-м годам девятнадцатого столетия. Среди авторов, влияние которых заметно в раннем творчестве Николая Алексеевича, – Жуковский, Лермонтов, Бенедиктов, Пушкин. Интересно, что профессиональные критики сборник не сильно ругали. Были опубликованы всего две полностью отрицательные рецензии. Одна из них принадлежала перу Белинского. Виссарион Григорьевич отмечал, что «посредственность в стихах нестерпима». У читателей первая книга Некрасова особой популярностью не пользовалась. Продажи ее оставляли желать лучшего. В итоге постепенно Николай Алексеевич приобрел практически все экземпляры. В настоящее время его дебютный сборник считается библиографической редкостью. После провала книги «Мечты и звуки» Некрасов на какое-то время сосредоточился на прозе. В середине 1840-х он нашел свою нишу, обратившись к поэтическому реализму, отражению в лирике жизни простых людей.

В дебютный сборник Николай Алексеевич включил стихотворение «Незабвенный вечер». Оно относится к интимной лирике. В нем раскрывается тема первой любви. Герой произведения рассказывает о встрече, которая навсегда запала ему в сердце. Ту девушку, что сумела взволновать его, пробудить в душе самые нежные чувства, не суждено забыть. И вряд ли с ней впоследствии может сравниться хоть одна женщина. Стихотворение разделено на две части. Сначала лирический герой рассказывает о «любви первоначальной», восторг которой быстро промелькнул. Перед читателями предстает идеалистический пейзаж: «приветно пел ручей кристальный», «дышали негою поля», звезды и созвездия напоминали отблеск божьего лица, луна походила на видимую корону, венчающую главу незримого творца. Вторая часть резко противопоставлена первой. На место описаний природных красот приходит рассказ о том, как в настоящем времени восторг и очарование первой любви сменили отношения, наполненные страстью. Естественно, они лирическому герою нравятся гораздо меньше. В финале он с горестью заключает:
…То не любовь, то только тризна
По первой радостной любви…