«О Муза! я у двери гроба!..» Н. Некрасов
* * * О Муза! я у двери гроба!
Пускай я много виноват,
Пусть увеличит во сто крат
Мои вины людская злоба –
Не плачь! завиден жребий наш,
Не наругаются над нами:
Меж мной и честными сердцами
Порваться долго ты не дашь
Живому, кровному союзу!
Не русский – взглянет без любви
На эту бледную, в крови,
Кнутом иссеченную Музу…
1877 г.
Анализ стихотворения Некрасова «О Муза! я у двери гроба!…»
Согласно свидетельству родной сестры Некрасова Анны Буткевич, стихотворение «О Муза! я у двери гроба!..» – последнее произведение, написанное Николаем Алексеевичем перед самой смертью. Неудивительно, что в нем затрагивается тема поэта и поэзии. Именно она была важнейшей для Некрасова в течение всей жизни. Одно из первых ее упоминаний встречается в небольшой зарисовке 1848 года «Вчерашний день, часу в шестом…». В этом стихотворении лирический герой рассказывает о том, как во время прогулки по Сенной площади в Петербурге увидел картину избиения кнутом молодой крестьянки. В последних двух строках он назвал Музу родной сестрой той несчастной женщины. Удивительным образом переплетаются два некрасовских стихотворения, написанных с промежутком почти в тридцать лет. В произведении «О Муза! я у двери гроба!..» транслируется сходная мысль. Некрасов характеризует Музу следующими словами: «бледная», «в крови», «иссеченная кнутом».
Естественно, совпадение, описанное выше, неслучайно. Музу свою Николай Алексеевич сравнивал с крестьянкой, подчеркивая народность собственных стихотворений. Кроме того, он имел в виду трудности, с которыми сталкивался на протяжении всего творческого пути. В разное время критики и официальная цензура находили множество поводов для гонений на Некрасова. Например, после реформы 1861 года его обвиняли в устаревшем подходе к проблемам крестьян. Якобы простой народ начал жить хорошо, а знаменитый литератор почему-то упорно продолжает сокрушаться о его нелегкой доле. Не раз критиковали Некрасова и за преданность социальной тематике. Даже Фет, редко участвовавший в различных публичных полемиках, отказывался считать Николая Алексеевича из-за этого истинным поэтом.
В стихотворении «О Муза! я у двери гроба!..» есть отсылка к еще одному произведению Некрасова – «Муза» (1852). В нем поэт в очередной раз подтверждает верность своей Музе – выразительнице народных чаяний. Союз с ней Николай Алексеевич называет «прочным и кровным». В последнем стихотворении эта мысль несколько видоизменена. Муза становится связующим звеном между поэтом и «честными сердцами». Место прилагательного «прочный», относящегося к союзу, занимает определение «живой». При этом Некрасов не отказывается от эпитета «кровный». Союз с «честными сердцами» необыкновенно важен для Николая Алексеевича. Он служит своеобразным ключом к бессмертию. Поэт жив, пока народ помнит его творчество, пока находит лирика отклик в людских душах.
В начале стихотворения герой говорит, что он «много виноват». Мотив вины стихотворца перед Музой, перед народом не единожды встречается у Некрасова. Николай Алексеевич часто раскаивался, что свой талант направлял не в то русло. Как правило, имеются в виду его произведения, написанные не повелению Музы, а для поддержания существования журнала «Современник», во главе которого он стоял на протяжении почти двадцати лет.
Среди либерально настроенных людей второй половины девятнадцатого столетия творчество Некрасова пользовалось огромной популярностью. Несмотря на это, современники не смогли в полной мере оценить лирику Николая Алексеевича. Столь важная задача легла на плечи литературоведов века двадцатого. Вполне очевидно, что порой Некрасов слишком увлекался остросоциальной тематикой в ущерб художественной ценности стихотворений. Он и сам это прекрасно понимал, прося не включать некоторые свои произведения в сборники. Тем не менее, новизна и оригинальность слога Николая Алексеевича оказали огромное влияние на русскоязычную поэзию.